Легенды и криминал старейшей нижегородской деревни Ачки
Легенды и криминал старейшей нижегородской
деревни Ачки
В прошлых пятничных выпусках мы начали рассказ о том, как жилось нашим предкам на юге Нижегородчины на примере Ачки, большого села под Сергачом. Мы поведали о том, в каких условиях люди жили, чем зарабатывали пропитание и как отдыхали в редкие часы досуга. Сегодня же вспомним несколько криминальных историй и местных легенд.
УЛОЖИЛИ ИНКАССАТОРА ШЕСТЬЮ УДАРАМИ НОЖА
Случился в окрестностях Ачки один раз случай ограбления с убийством. Утром 29 апреля 1913 года в трех четвертях версты от Ачки в сторону села Большое Андосово обнаружили труп сборщика казенных винных лавок Николая Андреевича Соколова, весь истерзанный, в одежде с оторванными пуговицами и вывороченными карманами. Рядом валялся велосипед. Как выяснилось, накануне того дня житель Сергача Соколов объехал шесть сел, инкассировал выручку и, имея при себе 7673 рубля 67 копеек, через Большое Андосово возвращался в уездный центр. Тут-то, на подъезде к Ачке, его и подкараулили грабители.
В результате спешных следственных действий вскоре обнаружились двое подозреваемых — Иван Баганов из села Столбищи и Иван Ляпнев из Большого Андосова. В вечер убийства их видели возвращающимися на тарантасе в Андосово со стороны Ачки. При обыске в хозяйстве Баганова оперативники не поленились протыкать щупом даже землю во дворе, где она казалась относительно свежей. И недаром: в тайнике оказались шкатулка с 4536 рублями и полотняный мешочек с 79 рублями 67 копейками серебра и меди. Баганов во всем сознался и указал на подельника Ляпнева.
Как выяснилось, Баганов отслеживал маршруты Соколова уже около года, вынашивая план убить и ограбить инкассатора. Рассчитав сроки, он посадил Ляпнева на телегу: они собрались совершить недалекое путешествие в Анду через Ачку. Как и предполагалось, в дороге их обогнал якобы неизвестный им велосипедист. Лошадь Баганова, опять-таки якобы, испугалась невиданного зверя, встала на дыбы, сбросив седока наземь. Он ударился головой, якобы потерял сознание, а когда очнулся, велосипедист был уже мертв. Деньги якобы были разбросаны по дороге, и он не удержался от соблазна присвоить их себе.
Ляпнев врал по-своему, но следствие все-таки разобралось, что на самом деле, поравнявшись с велосипедистом, Баганов первым делом затеял ссору с инкассатором, затем вытащил из кармана нож, а из телеги - заблаговременно подготовленный железный шкворень, которым и тюкнул Соколова три раза по голове, добив шестью ножевыми ударами в грудь. Затем он обыскал тело, забрал все деньги, прихватил часы и револьвер.
Оставалось найти вторую половину - долю Ляпнева в размере 3098 рублей. Ляпнев показал, что деньги домой приносил, но отдал спрятать жене Александре, которая в свою очередь сказала, что деньги от мужа получала, зарыла их в поле, а где, уже не упомнит. Бабу отправили на медицинскую и психиатрическую экспертизы, которые подтвердили: во всех отношениях здорова, все помнит, но темнит. Чтобы от нее отвязались, Александра Ляпнева походя оговорила своего папашу Ивана Денисова, что, дескать, он должен бы помнить место заложения тайника. Но и этот мужик молчал как партизан. Тайник с тремя тысячами бумажных рублей так и не нашли. Баганова сослали на 19 лет на каторгу, Ляпневу отмерили десять лет отсидки, его супругу и ее отца за укрывательство краденого посадили на шесть лет каждого.
ЗА ЧТО МЕСТНЫЕ ПРОКЛЯЛИ БАШНЮ КОЗЛЕНКА
Была напечатана в сергачской районной газете «Ленинское знамя» в 1980 году еще одна ачкинская легенда. До сих пор торчит в селе остов старинного каменного дома. Большой, двухэтажный, с кладовкой в подполе. Но отказываются местные жить в этом доме, поскольку место это, говорят, проклято.
Жил в царское время в селе зажиточный крестьянин Николай Стариков. Отправил он однажды в армию сына Ивана. Отслужил парень да так и осел в столице, устроился приказчиком у крупного столичного купца. А через несколько лет наведался Иван Стариков в Ачку. Затем, чтобы построить себе на родной земле дом - краснокаменный, высокий, с расписным украшением по железу. Дом-башню удалось соорудить ударными темпами к лету 1913 года.
Революция как корова языком слизнула всех старших Стариковых, остался лишь один сын Степан. «Наследный принц» в жизни палец о палец не ударил и презирал трудяг. Все чаще отлучался Козленок - так его прозвали на селе - из Ачки. Видели его то с дезертирами, то на дорогах, среди разбойников отряда Ваньки Еремина. Когда в кирпичной башне загорался ночной зловещий огонек, ачкинцы шептались: «Козел в стойло вошел». В такие ночи даже самые отчаянные смельчаки боялись выглянуть на улицу. Знали, что на улицах родного села орудуют бандиты.
Однажды зимней ночью поймали мужики Козленка, отлупили до полусмерти, да выжил он. И вновь продолжились поджоги и убийства. Но в итоге Козленка схватили, судили и приговорили к расстрелу.
С той поры так и стоит, точно проклятый, дом-башня близ речки...
КАК ЛЕШИЕ ПРОТОДИАКОНА ДО КАЛЬСОН РАЗДЕЛИ
Не только бандиты временами промышляли в Ачке. Если верить местным легендам, иной раз куролесили здесь и черти. Пару лет назад ачкинские старожилы рассказали нам, что есть у них за селом овраг Брынь. Один мужик вышел туда погулять и вдруг - в такой-то глуши - видит своего знакомого на лошади.
- Павел, иди, садись, - и показывает на сани.
Мужик подбежал, вскочил и промолвил:
- Ну, поехали с богом!
И тут же - никаких саней, никакого знакомого, никакой лошади. Стоит он по колено в снегу в овраге. Померещилось.
В другой раз стучатся к одному из ачкинцев в дверь. Открывает, а там мужик стоит пьяный, в белой рубахе и в кальсонах.
- Вы кто?
- Из Ключёва я, протодиакон Навозов.
- А почему в таком виде?
- Да пошел я в гости, иду, иду, а дома в Ключёве почему-то закончились. Так и пришел сюда. Там встретил компанию: все поют, пляшут - ну и я с ними. Потом помню: раздеваюсь и ложусь спать. Проснулся, смотрю: копна сена, я на этой копне, одежды нету, босой. Вылез я и побрел куда глаза глядят. А это какое село?
Мужики говорят, что это бесы его завели. Дескать, лешие в ту ночь гуляли.
Еще местные рассказывали, что водилась у них в старину среди раскольников так называемая душилова вера. Если старики долго болели и как бы соки из живых пили, им можно было помочь побыстрее перейти в мир иной. Были специальные люди, называемые «душилами», которые набрасывали на обреченных красную подушку и душили до смерти. Называлось это «красная смерть». И вроде бы последние такие случаи имели место еще в 1930 году.
СПУГНУЛ БЕСА... КОЛХОЗОМ
Мужики в Ачке сплошь непьющие. И с этим связана небезынтересная легенда. Был в Ачке пропойный мужик — Сягап Беспортошный. Все из дома вынес, все пропил. А тут как раз коллективизация. Приехал из Горького какой-то начальник и начал народ вразумлять: кто, мол, у вас в Ачке двух коров имеет или штук шесть овец? Пишем их в кулаки. А кто у вас тут самый неимущий — чтобы ни коровы, ни лошади, ни приличной одежки? Ага, гражданин Беспортошный. Вот пусть и руководит у вас тут этим самым раскулачиванием.
Повезло Сягапу - свое добро до последней соринки пропил, а теперь вполне законно за чужое принялся. Появились на нем френч, хромовые сапоги. Чтобы побольше взять, чуть ли не полсела он записал в кулаки, а значит, на высылку в Сибирь. Но как-то привиделся ему сон. Предстал перед ним ангел и изрек:
- За что ты, беспутная твоя душа, старуху Прокофьевну к высылке в Сибирь предназначил? За то, что она тебе самогону не дала на дармовщину? Будет тебе за это возмездие, окаянный.
Шел как-то Сягап из Сергача в Пожарки, подходит к мосту через Пьяну. Смотрит, а на перилах моста сидит черт и его пальцем к себе манит. Оробел Сягап: неужели закончится сейчас земной его век?
- Черт, — говорит Сягап, — обожди немного. Мне еще хотя бы десяток лет прожить.
Черт усмехается и снова его пальцем к себе манит.
- Я тебе сапоги свои хромовые отдам! Все золотые царские монеты, что в чужих избах удалось нашарить!
Черт только сплюнул.
- Ну тогда, — разозлился Сягап, — я тебя в колхоз запишу!
Как только черт это услышал, так сиганул через перила и словно в воде растворился. А с Сягапа весь хмель как рукой сняло. С тех самых пор все мужики в Ачке спиртного в рот не берут. Ни в будни, ни в праздники.
Что дальше было с Сягапом, неизвестно. Рассказывают, свой френч и сапоги он пропивал уже не в родимых местах, в какое-то другое село перебрался. Говорят, в Ключёво.
Дмитрий КАРАБЕЛЬНИКОВ, Анатолий МОСКВИН, краеведы. Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. ">Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Рисунок Алисы ЩУРОВОЙ.
Авторы благодарят учительниц села Ачка Надежду Безрукову, Нину Еремину и библиотекаря Татьяну Еремину за помощь в подготовке материала.
№ 82 / 16625 ♦ Пятница ♦ 15 мая 2009