Абросимов Алексей Дмитриевич (1909г. - 31.08.1942г.)

"В 20-х числах сентября 1941 года, будучи призванным в армию, побывал вначале в г.Воронеж, а затем в знаменитых Гороховецких лагерях Горьковской области и, наконец, в г.Арзамасе. Там формировался отдельный лыжный батальон в основном из комсомольцев-добровольцев.

Я был зачислен в минометную роту этого батальона и назначен командиром минометного расчета и по совместительству заместителем политрука роты.

Учили в основном хождению на лыжах и стрельбе. Мы думали, что наш лыжный батальон бросят куда-нибудь на север в Карелию, а получилось совсем по-другому.

В начале ноября, ночью, нас подняли по тревоге, посадили в вагоны и повезли. О том, куда едем, никто не знал. Ехали в основном ночью. Вдруг остановка и команда: "Приступить к выгрузке!". Когда посветлело, от местных железнодорожников узнали, что находимся мы где-то недалеко от Москвы. Вскоре построились в колонну и двинулись в неизвестность навстречу своей судьбе.

Шли долго. Перед нами был уже город. Город, находившийся на осадном положении. На улицах в основном военные. На площадях зенитные орудия, обложенные мешками с песком. Улицы во многих местах перекрыты противотанковыми ежами. У фасадов домов приютились аэростаты воздушного заграждения. Многие здания закамуфлированы и как-то смешно раскрашены. Было холодно и пасмурно. Шел снег. Зима в том году наступила рано. Шли мы страшно уставшие, прислушиваясь к далекому гулу орудий. В голове одна мысль, когда же кончится этот изнурительный марш. Наконец остановились. Командир роты вызвал к себе командиров взводов и сказал им, что скоро пойдем под музыку и, чтобы личный состав подтянулся и шел левой ногой в такт барабанного удара. Вскоре снова двинулись. Услышали музыку. Старались идти в ногу. А снег валит и валит. Вскоре снова остановка и нам сказали, что это был парад. Парад, о котором мы узнали после парада.

Наш лыжный батальон влили в состав 1-й Ударной Армии. Вскоре началось контрнаступление Красной Армии под Москвой. Стояли уже довольно сильные морозы. Сплошной линии фронта практически не было. Лыжные батальоны действовали в основном там, где не могла действовать обычная пехота. Кроме того, они отличались большой мобильностью и появлялись там, где их никто не ждал. Через леса и болота лыжники заходили в тыл противника и наносили внезапные удары по коммуникациям и минометным позициям противника, громили штабы и нарушали связь, вели разведку и преследовали отступающего врага. В общем, учились воевать. Но учёба эта давалась исключительно дорогой ценой.

В боях под Москвой особенно запомнился бой за город Клин - один из первых городов освобожденный в Подмосковье. В средине декабря части Красной Армии окружили Клин со всех сторон и к вечеру двинулись на город. Декабрьский день короток. Бой длился всю ночь. Кругом стрельба и взрывы. Не поймем, где свои, а где чужие. И только русская речь помогала ориентироваться. К утру бой затих. Стало светать. Я вдруг обнаружил, что нахожусь в районе вокзала.

Город был свободен от фашистов. Разобравшись по своим подразделениям, уточнили потери, а они были не малые.

Вскоре, недалеко от г.Клин, у деревни Полуханово, хоронили погибших. Это были бойцы не только нашего батальона, но и других частей и подразделений. Мы их собирали на поле и свозили к месту захоронения. Был январский мороз и погибшие были в той позе, в какой их настигла смерть. На меня всё это произвело удручающее впечатление.

Место захоронения у д.Полуханово выбрали потому, что там был менее промерзший грунт. Но все равно пришлось использовать взрывчатку. Здесь я впервые осознал весь ужас и жестокость войны.

Бои под Москвой запомнились мне больше всего потому, что они были для меня первыми и самыми трудными. Противник имел явное превосходство в живой силе и технике. А у нас, порой, не хватало даже боеприпасов. Правда, не в пример немцам одеты мы были хорошо (в смысле тепло). Смешно было смотреть на обмороженных пленных немцев кутавшихся в разное тряпьё (иногда женское).

В январе 1942 г. 1-ю Ударную Армию перебросили на Северо-западный фронт. Под Ленинградом дела были плохи. Туда же прибыл и наш лыжный батальон. Там тоже сплошной линии фронта не было. И лыжники снова стали действовать по тылам врага. Опять длинные изнурительные марши с боями. За сутки проходили иногда до 70 км. И это всё по лесам и болотам, где олень то не всегда пройдет. В маневренности была наша сила и наше спасение. Неделями не видели человеческого жилья. Ночевали, как правило, в лесу, не разводя костров и выставив охранение. Иногда на марше колонна останавливалась, ожидая ушедшую вперед разведку. Подается команда продолжить движение, а колонна стоит не двигаясь. Люди, опершись на лыжные палки, стоя спят. А если случалось попасть в теплое помещение, то это было для нас величайшим наслаждением. Можно было хоть немного поспать, бросив вещевой мешок под голову. В таких случаях я всегда стремился занять место где-нибудь под столом или под лавкой. Там не могли на меня случайно наступить.

Наши действия в то время чем-то напоминали действия партизан. Бои с немцами, как правило, были непродолжительными. Мы появлялись внезапно и также внезапно исчезали. Как-то в одном из таких скоротечных боев мы захватили немецкую пушку и около десятка снарядов к ней. Прицел немцы успели снять. Стали думать, что же делать с этой пушкой. Тогда командир минометной роты не приказал, а просто сказал мне и еще такому же 18-и летнему парню. "Тут недалеко проходит железная дорога. Подтяните пушку к этой дороге, может, чего и подстрелите. Не оставлять же снаряды немцам". Я был командиром минометного расчета, а парень наводчиком. Из пушки мы никогда не стреляли и даже не стояли возле нее. Однако мы быстро разобрались, как заряжать пушку и как поднимать и опускать ствол. Лесом, с помощью трофейной лошадки, пушку подтащили к железной дороге и установили на опушке примерно в двухстах метрах от полотна дороги.

Загнали в нее снаряд и стали ждать. Нам очень и очень повезло. Ждать долго не пришлось. Вдалеке послышался гудок, а затем и шум подходящего поезда. Мы страшно волновались. Потом показался состав. Его вели два паровоза. На паровозах зенитные пулеметы. Как только паровоз поравнялся с нами, я дернул за шнур. Снаряд разорвался где-то за линией дороги. Я опустил ствол пушки немного ниже и снова выстрелил. Снаряд угодил в один из вагонов где-то в средине поезда. И что тут началось. В эшелоне видимо были боеприпасы. Оглушенные, мы что есть силы бежали к своим, а позади нас всё грохало и грохало. Через наши головы летели какие-то обломки и, как нам показалось, даже колеса от вагонов. Когда мы доложили командиру, что произошло, то он вначале не поверил. Послали разведку.

Разведка вернулась и доложила, что по обе стороны дороги валяются искореженные вагоны. Рельсы скручены, словно из пластилина. На большом протяжении разворотило даже насыпь. Мы себя чувствовали героями. Совершить такую акцию, как бы шутя, без всякой подготовки, спонтанно и при этом не потерять ни одного человека, на войне можно только один раз. Видно сам Бог помогал нам и охранял нас. Вскоре мы снялись и двинулись в очередной рейд.

Наступил апрель 1942 года. Реки и болота широко разлились, затопив всю округу. Куда ни посмотришь, везде вода и вода. Никаких тропинок и дорог не стало, всё исчезло под водой. Наша лыжная эпопея кончилась. Вода загнала нас на небольшой пятачок сухой земли. Ни продовольствия, ни боеприпасов. Изредка прилетит У-2, сбросит сухарей и тушенки и порой не к нам, а в болото. У немцев положение не лучше. Им тоже с самолетов сбрасывают продовольствие. Приметив вражеский сигнал, мы стали дублировать его при появлении немецких самолетов. Кое-что перепадало и нам с немецкой кухни.

Во время пребывания в тылу противника я был легко ранен осколком от гранаты в кисть левой руки. Несколько осколков застряли в полушубке и ватных брюках. Лечился, не покидая строя. Вскоре мы вышли из болотных топей и соединились с большой землей.

Много наших боевых товарищей остались навсегда в лесах и болотах Северо-запада. После выхода на большую землю остатки бывшего лыжного батальона были отправлены на переформирование.. Это были остатки, но какие. Эти люди испытали все, что может испытать человек на войне. .....

С уважением В. Петров.